Жизнь
Главный немецкий бренд
Как социальная система Германии справляется с тем, с чем не мог справиться коммунизм, — освобождением человека от гнета труда
Если бы Ленин оказался в Германии в 2017 году, он не удивился бы отсутствию коммунизма и вряд ли заглядывал бы под все дверные коврики в поисках диктатуры пролетариата. Даже если кажется, что марксисты с часами в руках ожидали наступления мировой революции, на самом деле относительно Западной Европы иллюзий у них было мало. Буржуазия коррумпирует рабочий класс и перетягивает его на свою сторону, пролетариат тут не совсем пролетариат, — сокрушались они еще в начале двадцатого века. И поглядывали с надеждой на крестьянскую Россию. Позднее, когда в России получилось то, что получилось, коммунистическая угроза заставляла западных «капиталистов» шевелиться и предлагать местным рабочим одну уступку за другой. В результате этого компромисса общественное устройство, образовавшееся, например, в Германии, удовлетворяет, кажется, всех. Даже среди радикалов мало найдется охотников его разрушить.
Если искать в Германии действительно массовый международный бренд, подобный «американской мечте», то это, пожалуй, будет знаменитая немецкая «социалка». То есть способность немецкого государства прозрачным и более или менее справедливым образом распределять свои доходы среди тех, кто нуждается в поддержке. Так или иначе в зону охвата этого бренда вовлечены миллионы — от сомалийца, с риском для жизни плывущего через Средиземное море в лодке контрабандиста, до дрезденского пенсионера, который голосует за крайне правых популистов, чтобы сомалиец, достигнув Германии, был отправлен обратно, а не получал неизвестно за какие заслуги деньги немецких налогоплательщиков. Еще миллионы, запасшись попкорном и тренируя злорадные усмешки, ждут, когда немецкая социальная система перенапряжется, забуксует, сломается, не выдержит нагрузки.
Интересно, что сказал бы о немецкой «социалке» Маркс? Тоже расположился бы в партере в ожидании? Одобрил бы? Или недовольно пробурчал: «Праздник за счет третьего мира»? В любом случае, как и подавляющее большинство придуманных немцами механизмов, «социалка» работает: поршни смазаны, клапаны не заедают.
«Утром я отводил дочку в детский сад и потом мог никуда не спешить. Это было новое ощущение, которое очень мне нравилось — можно сесть на лавочку, попить кофе, посмотреть на людей», — так описывает сорокалетний программист Игорь свои будни в то время, когда он получал пособие по безработице. Расслаблен был Игорь от того, что после увольнения в течение 12 месяцев государство платило ему пособие размером около 70 процентов от оклада. Выплаты продолжаются и спустя 12 месяцев, но в урезанном формате — так, чтоб едва хватало на жизнь. На бюрократическом жаргоне такие урезанные выплаты, полагающиеся всем жителям Германии, в том числе и негражданам, имеющим вид на жительство, называются «хартц-4» — по фамилии экономиста Петера Хартца. Он возглавлял в 2002–2005 годах комиссию, по рекомендации которой были приняты четыре закона о реформировании рынка труда и социального обеспечения.