Людовик Святой / Легенды
Ангел на троне
В Музеях Московского Кремля проходит выставка, посвященная французскому королю Людовику IX, единственному королю Франции, объявленному святым. Он вошел в историю как идеальный государь, до конца жизни показывавший подданным пример веры, доблести и благородства, редкий в любые времена.
Тринадцатый век считают мрачным Средневековьем, но во Франции тогда многое изменилось к лучшему. В отсутствие междоусобных войн и вражеских набегов росли города и богатели деревни. Появились университеты, писалось и переписывалось множество книг. Расцвела готическая архитектура с ее устремленными к небу соборами. Французский язык и обычаи стали популярными во всей Европе. В немалой степени все это было заслугой королей из рода Капетингов, терпеливо собиравших из враждующих феодальных владений единую страну.
Один из них, Людовик VIII по прозвищу Лев, пробыл на престоле всего три года. До того, как сменить на троне своего могущественного отца Филиппа II Августа, он успел жениться на испанской принцессе Бланке и обзавестись дюжиной детей. Людовик VIII был храбр, королева – благочестива, и оба этих качества перешли к наследнику, тоже Людовику, родившемуся в 1214 году. Но когда он в 12 лет оказался на троне – его отец умер от дизентерии, отправившись на войну против катаров (альбигойцев), грозивших оторвать от Франции ее плодородный юг, – этих достоинств оказалось мало, чтобы защитить власть от сильных врагов.
Людовику IX повезло, что его мать была не похожа на большинство женщин своей эпохи. Ради защиты прав сына на трон она не брезговала ни интригами, ни обманом, ни политическими убийствами – а потом истово замаливала грехи в дворцовой капелле. Под ее влиянием король вырос чересчур благочестивым даже для своего времени. Каждый день он проводил в молитвах не менее полутора часов, строго соблюдал посты, ко всем обращался на «вы», запретил при дворе сквернословие – нарушителям могли прижечь губы раскаленным железом. «Король должен быть образцом для тех, кто у него в подчинении», – повторял он. По воскресеньям угощал в своем дворце бедняков со всего Парижа, причем лично подавал им кушанья. Посещая больницы, не брезговал смазывать целебной мазью язвы прокаженных. Своего друга, сенешаля Жана де Жуанвиля (его мемуары сообщают нам многое о короле и его деяниях), он мог спросить: «Сир, вы мыли сегодня ноги нищим?» И знатный феодал покорно отправлялся выполнять этот обряд вместе с самим Людовиком.
Жуанвиль в своих мемуарах на первое место среди достоинств короля ставил умеренность: «Я ни разу не слышал, чтобы он заказал себе какое-либо блюдо, как это делают богатые люди, но с удовольствием ел то, что перед ним ставили». При этом король вовсе не был угрюмым фанатиком: любил охоту и праздники. Высокий, стройный, с вьющимися белокурыми кудрями, он нравился женщинам, но всегда хранил верность супруге Маргарите Прованской, на которой женился в 20 лет по настоянию матери. Самой невесте тогда было 13. Бланка строго контролировала личную жизнь сына, требуя, чтобы он, в соответствии с традициями, спал с женой только для зачатия очередного потомка – их у супругов родилось одиннадцать. В остальное время влюбленному в супругу-красавицу Людовику приходилось тайком убегать с ней на дворцовую лестницу, чтобы поцеловаться или просто поговорить.
Король во множестве строил церкви и монастыри, при этом сам орудовал молотком и таскал носилки с камнями. Гилберт Кит Честертон утверждал: «После Людовика Париж белел, как лилии, и сверкал, как орифламма». И не только Париж – им возведены великолепные готические соборы в Реймсе и Амьене. По всей Европе он скупал за большие деньги христианские реликвии, которыми торговали ловкие византийцы. Одна из них – гвоздь, которым будто бы был прибит к кресту сам Христос, – однажды в давке выпала из ларца в аббатстве Сен-Дени. Горе Людовика было неописуемо: «Лучше бы мою столицу сжег огонь!» – кричал он и обещал нашедшему святыню сто ливров. Уже разнеслись слухи, что потеря гвоздя предвещает гибель Франции, но тут его нашли и вернули на место. Бурную радость короля вызвала покупка в Венеции «истинного» тернового венца Христа, который внесла в Париж торжественная процессия во главе с Людовиком, босым и в рубище. Вскоре ему удалось купить также наконечник копья, которым был пронзен Спаситель, и губку, которой римский солдат смачивал его губы уксусом. Для хранения реликвий в сердце Парижа, на острове Сите, была выстроена величественная Сент-Шапель, Святая капелла, со шпилем высотой 33 метра. Ее постройка длилась семь лет и стоила 40 тысяч ливров – втрое меньше, чем сам терновый венец.