История одной любви / Александр Фадеев и Ангелина Степанова
Любовь к драме
Любовь для знаменитого советского писателя, автора «Молодой гвардии» Александра Фадеева всегда была сродни удару молнии. Даже если за миг до «роковой встречи» он был влюблен – былое увлечение забывалось мгновенно, вытесненное новой страстью. С актрисой Ангелиной Степановой было так же. Но, в отличие от других влюбленностей Фадеева, его чувство к Степановой единственное оказалось навсегда. Она стала словно бы громоотводом… Да, были еще молнии, были увлечения, но ни одно не могло стать сильнее его любви к Ангелине.
Зрелый мужчина, прошедший Гражданскую войну и живший в обстановке опаснейших политических интриг сталинской эпохи, в любви Фадеев вел себя как пятнадцатилетний Ромео Монтекки: «И я любил? Нет, отрекайся, взор: я красоты не видел до сих пор!» У него в разгаре был роман с актрисой Тамарой Адельгейм, когда он уезжал в 1937 году во Францию, из Парижа он писал ей едва ли не каждый день, даже планировал совместное будущее, и вдруг – письма прекратились, словно любовное признание оборвалось на полуслове. Адельгейм не знала что думать, переживала, что с Фадеевым случилось несчастье. Но на самом деле – случилось счастье, его счастье, очередной «удар молнии», изменивший его жизнь навсегда… Встреча с Ангелиной Степановой, актрисой МХАТ а, выехавшей на гастроли в Париж.
То, что советский писатель и советская актриса познакомились в Париже, – уже само по себе удивительно, красиво и кинематографично. Еще удивительнее, что они даже не были представлены друг другу в подобающей обстановке, а – согласно воспоминаниям актрисы Елены Елиной – встретились на улице. Фадеев, потрясенный красотой и элегантностью незнакомки, не мог даже знать, что она русская, тем более что Степанова сделала все возможное, чтобы выглядеть истинной парижанкой.
Ангелина всегда была необыкновенно изящной, не по-советски ухоженной, с маникюром, аккуратной прической. Она всегда следила за модой, и даже в юные полунищие годы предпочитала экономить на еде, но не покупать готовых платьев: шила на заказ, по фигуре, ткань при покупке вымеряла до сантиметра, но чтобы цвет идеально шел к лицу. В Москве она одевалась у самой Надежды Ламановой, выдающегося модельера, и у нее же училась правильно носить наряды, соблюдая единый стиль во всем, от прически и губной помады до туфель.
В Париж Степанова приехала в новом платье в крупных ярких цветах: в России цветастые платья были самыми модными. И обнаружила, что парижанки носят однотонные наряды в стилистике «новая элегантность»: узкое платье с пышными рукавами и широкими плечами. Ангелина немедленно отправилась в магазин, изменила своему правилу «шить по фигуре», но воспользовалась услугой «подгонки по фигуре», купила и платье, и тонкие чулки, все самое-самое модное и элегантное. Она потратила все деньги, которые у нее были. Что ж, голодать ради красоты для нее не было чем-то новым. Однако на этот раз не пришлось.
Обнаружив, что «прекрасная парижанка» говорит со своей подругой по-русски, Фадеев представился, потом пригласил даму на ужин. Во время первого ужина Ангелина и Александр почувствовали такую легкость во взаимном общении, такое искреннее расположение друг к другу, что Ангелина со смехом созналась, что все деньги потратила на наряды и этот ужин более чем кстати. С тех пор Фадеев каждый день сидел в вестибюле отеля, поджидая Ангелину, чтобы пригласить ее на очередной ужин. В Москву они вернулись уже вместе.
Его не испугало все, что он узнал о ней, а ее не оттолкнуло ничто из того, что она узнала о нем. В конце концов, в 1937-м Александру Фадееву исполнилось 35 лет, Ангелине Степановой – 31 год, оба они были зрелыми людьми «с прошлым».
Александру Александровичу Фадееву на роду было положено стать если писателем, то революционным, писать сугубо идеологически насыщенную прозу.
Он родился в семье революционеров. Его отец, Александр Иванович Фадеев, был из крестьян, но выучился на учителя, однако права преподавать его лишили за хранение революционной литературы. Он перебрался в Петербург, работал чернорабочим, потом братом милосердия в больнице, вступил в организацию народовольцев, был арестован. В тюрьме познакомился с Антониной Владимировной Кунц. Она пришла с передачей, назвавшись его невестой. Это было обыденной практикой у революционеров: если арестованный одинок и некому носить ему передачи, какая-то из девушек, состоящих в организации или просто сочувствующих, становилась его фальшивой невестой. И зачастую так увлекалась своим «женихом», что следовала за ним на каторгу и становилась его настоящей женой.
Так же произошло и с родителями будущего писателя. В 1896 году Александра Ивановича Фадеева сослали в город Шенкурск, Антонина Кунц приезжала его навещать, а в 1898 году осталась совсем. Они оба выучились на фельдшеров, работали в больнице в селе Путилово Шлиссельбургского уезда. У них родилась дочь Татьяна. Когда отец семейства был освобожден, они переехали в Кимры под Тверью, и вот там появился на свет Александр. Революционная деятельность не позволяла молодым родителям долго задерживаться на одном месте, они уехали в Вильно, там родился очередной ребенок – Владимир.
В 1905 году супруги расстались. Александр практически не помнил отца. Фадеев-старший ушел из семьи, когда младшему не было и четырех, а вскоре был сослан и скончался в 1916 году. Воспитывал троих детей отчим, Глеб Владиславович Свитыч, сын польского революционера-народника, тоже революционер, тоже фельдшер по профессии. Для пасынков и падчерицы он стал и любящим отцом, и добрым другом на многие годы. В новом браке родились еще двое сыновей. Жили бедно, и когда сестра Антонины Владимировны – Мария Владимировна Сибирцева, благополучно жившая во Владивостоке с мужем, внуком декабриста, и даже открывшая там собственную прогимназию, – позвала их к себе, утверждая, что уж на Дальнем Востоке для медиков всегда работа найдется, они отправились в путь через всю страну. Но, вопреки ее обещаниям, во Владивостоке работы не оказалось. Некоторое время Антонина Владимировна и Глеб Владиславович с пятью детьми жили в деревне Саровке, где маленький Саша Фадеев ходил в деревенскую школу, потом в селе Чугуевка у подножия Сихотэ-Алиньских гор.
Саша был очень способным ребенком. Читать выучился с четырех лет, наблюдая, как учат чтению его сестру Татьяну. В деревенской школе ему делать было совершенно нечего, и родители предприняли все возможное, чтобы хоть детей отправить в город. В 1910 году Саша Фадеев поступил в старший подготовительный класс Владивостокского коммерческого училища, лучшего учебного заведения на Дальнем Востоке. Жил он с сестрой и братьями в доме Сибирцевых. И если в его собственной семье дети подчинялись строгой дисциплине и речи не могло быть об ослушании, а тем более – о том, чтобы спорить с матерью или отчимом, то у Сибирцевых все было иначе: они воспитывали детей свободно, предоставляя им делать выбор – и пожинать последствия этого выбора. Фадеев считал, что его характер сформировался благодаря именно этим двум разным системам воспитания, влиявшим на него в нежном возрасте. Образованием он был обязан Сибирцевым, в большей степени даже их огромной библиотеке, нежели занятиям в училище. А железным характером – своей матери.
В доме Сибирцевых часто собиралась молодежь, дискутировали о политике, и в 1917 году Саша Фадеев уже писал статьи на революционные темы. Мир стремительно менялся, и легко воспринимать происходящее мог только юный человек, который «воспитывался с ростом Революции». О 1918-м Фадеев вспоминал: «Шла кровавая битва, в которую был втянут весь народ, мир раскололся, перед каждым юношей уже не фигурально, а жизненно… встал вопрос: «В каком сражаться стане?» Впрочем, для него самого даже и вопроса такого не было: вместе с тремя лучшими друзьями, Женей Хомяковым, Гришей Билименко и Петей Нерезовым, он вступил в партию большевиков. В 1919 году он был уже на фронте, в отряде красных партизан, с фальшивыми документами на имя Александра Булыги. Он всегда возил с собой чернильницу-непроливайку, несколько толстых тетрадей, записывал все, что казалось ему важным. Позже Фадеев скажет: «Война – большая и суровая воспитательница… мы… испытали много тяжелого, жестокого… Многое из прошлого казалось уже детски-наивным, требовало пересмотра. Кое-кого из бывших товарищей мы теперь, не дрогнув, расстреляли бы, если бы он попал к нам в руки, иных мы презирали, об иных сожалели, что дороги наши пошли врозь».
Будучи совсем еще мальчиком, Александр Фадеев стал солдатом. Он воевал с белыми и с японцами, был ранен и едва выжил, был назначен инструктором политотдела дивизии в девятнадцать лет. Это было с 1918 по 1921 год, но солдатом он остался на всю жизнь. Привычка подчиняться командиру, выполнять его приказы, не жалея врага, осталась с ним навсегда. В 1921 году Фадеев был избран делегатом с правом решающего голоса на X съезд РКП (б) и прямо со съезда направлен на подавление Кронштадтского мятежа, был тяжело ранен, много часов пролежал без сознания на льду Финского залива, потом пять месяцев – в госпиталях. По состоянию здоровья от дальнейшей военной службы его освободили. Он уехал в Москву, поступил в Московскую горную академию, потому что стране нужны были горные инженеры, стране нужны были металл и уголь, но пока учился – написал и опубликовал свою первую повесть «Разлив». И далее понял, что литература увлекает его куда более, чем инженерная деятельность. Со второго курса института был направлен в Краснодар как партийный кадр, работал инструктором, а затем секретарем райкома, начал работу над романом «Разгром».
